Что произошло с теми ребятами, от которых мы ушли из Иного Мира в свой? Нашли ли они то, что искали вместе и каждый свое в отдельности? Как сложилась жизнь Инары и ее отца Ричарда, а так же ее отношения с Камероном? Судя по периодически задумчивом Хельвуде, тот бывало возвращался мыслями и воспоминаниями к тем дням, которые мы провели в путешествии.
Чью сторону занимала Илларио? Да и кто она? Судя по ее магии, тем сгусткам черного месива, она не так далеко ушла от нас.
Прошел не один день, прежде чем Анхель вновь поднял тему о путешествии.
- Слишком долго мы дома. Это затишье начинает меня волновать все больше.
Я поднял голову, отрываясь от листа с наброском очередного безликого образа. Тишина была вязкой и тягучей, как ром. И в этой тишине, как волны на море, где начинается гроза и шторм, накатывает грядущее ощущение неясных и смутных событий, грозящих всполохами сражений. Мне хотелось бы еще задержаться дома, разобраться с найденными новыми архаичными книгами, посетить несколько приемов и быть может завести новые знакомства, но Кукловод вновь готовит нам новый виток, в нескончаемом циклическом падении в бездну.
- Ты получил известия?
Я наблюдаю за сосредоточенно смотрящим в окно демоном. Его молчание затягивалось.
Хельвуд повернулся. В его руках был черный конверт. Темные Боги, снова этот пафос и причисление себя к Всея Святым.
- Куда на этот раз?
- Он пуст.
Я не сразу понял ответа. Уголь выпал из рук, покативших к камину по паркетному полу.
- Как пуст? Это не похоже на него.
- Я нашел конверт утром.
За окно в медленном танце кружился снег. Природовой парк был укрыт, казалось, мягкими на ощупь сугробами. Зима. Холод. Тьма. Идеальное время для напоминания о долге. Над каминной полкой мерцали огни свечей в канделябрах, озаряя портрет моей девочки.
Анхель протянул плащ и трость. У самого в руках был походный мешок. Внешность начала меняться, приобретая черты близкие моему внешнему возрасту. Это могло означать одно - Мир Иной ждет нас.
Демон подошел к камину и бросил в огонь конверт, открывая портал.
- Оставайся с миром.
Последний раз взгляд на портрет сестры, мы шагнули в неизвестность.

---

В одном из миров. После...

Мы практически вывались из Тени в нашу приемную комнату. Красный бархат на стене от свеч казался багровым, а местами и черным. Анхель с остервенением выдернул из своей груди ножик Инары и разломав его напополам, выкинул куда-то в глубь комнаты. Таким злым я его давно не видел. Я устало опустился в любимое кресло у камина.
- Почему? Почему, черт возьми, мы не ушли раньше? Меня начинает откровенно злить эта наглая девчонка, безродное отребье. Выродок человеческий...
Демон мерил комнату шагами и ругался на чем свет стоит.
Я лишь вздохнул. Откинув голову на спинку кресла, привычно нащупал трубку и табакерку на столе. Как же я скучал по дому. Даже не по комфорту или всегда готовым придти по первому зову слугам. Скорее по тишине, любимой красной гостиной и Ее портрету. Самый лучший и эффектный портрет моей любимой девочки во весь рост висел над камином. По моему повороту головы не трудно было догадаться, куда я именно смотрю. Хельвуд замолчал, видимо поняв, что я его не слушаю и никак не участвую в его столь ярком монологе.
- Ты снова ее видел?
- Она не отпускает меня. Она меня ждет. А я застрял здесь, в очередной раз. Сколько мы еще вот так будем скитаться? Что мы ищем? - набивая трубку табаком, с каким-то бешенством и ненавистью.
- Но мы все таки кое-что нашли, - как-то примирительно и успокаивающе, проговорил друг и протянул книгу.
- Ах, да. Я и забыл...
Книга на вид была ветхой и казалось, что развалиться прямо в руках. Каждая страница хранила тайну, погибель. избавление, страсть... Эта книга могла спасти жизни, а могла погубить всех. Но одна глава была пуста.
- Объясни мне, как ты оказался в этой книге? - я открыл сей экземпляр и теперь ожидал ответа на свой вопрос. И то, как долго молча мой словоохотливый, безумный демон, заставляло меня думать о худшем.
По всей комнате были сделаны полки, до отказа заполненные книгами, свитками, просто листами с записями.
- Книга Зоар объясняет происхождение демонов союзом между людьми и сверхъестественными силами. De Praestigius Daemonum есть пробное описание. Я прочитал разные классификации: по степени могущества, по связи с семью грехами, по ангельским чинам, что само по себе на мой взгляд парадоксально, и наконец, по месту их обитания. Но не в одной из сотни тысячи этих книг не было упоминания о тебе. А тут... Объясни мне.
- Я знаю не более твоего, - демон опустился рядом с камином, устремляя свой взор на огонь. - Все эти записи существуют в единственном экземпляре и все они у тебя. Я был приставлен к тебе тем же Кукловодом для уничтожения любых записей о природе своей сущности и мира в целом. В каждом из миров, в которых мы побывали, рождались люди, эльфы, орки, шагренья и любые другие представители различных рас, которые могли докапываться до истины. Кто с помощью своей логики, кто с помощью магии, кто попросту рождался таким изначально. Потому что так хотел Мир. Кто они и почему они появлялись, даже я не знаю ответа на этот вопрос. Это гораздо более глубже, чем противостояние Добра и Зла. Я до конца так и не понял, есть ли это добро или зло. Знаю, что чистого Света, как и черно-кромешной Тьмы нет. Все относительно. Зачастую Свет может быть хуже Мрака, а Мрак... Может спасти мир. У меня было разные тела, разные воплощение. Как я выгляжу на самом деле, я не знаю. Я ни раз себя не видел. Увы, теперь и ты такой же, как я. За исключением, что после перерождения ты будешь Лентой, а я останусь Демоном. Увы, но то горькая правда. Лента - это часть любого мира, в котором мы были или в котором нам доведется побывать. Она состоит из материи моего родного мира, откуда я сам родом. Если можно так выразиться. Я слишком стар даже для тебя. Ты можешь называть меня Вселенной, Бытием, Мирозданием. Ничего не изменится. Я буду жить вечно. А пуста страница... Потому что я здесь. Если бы меня не было, я был бы в книге.
- Разве такое возможно?
- Как видишь...
Да, было много сказано слов, о которым стоит подумать. И вся моя коллекция... Почему тогда меня не убили? Почему я? Снова эти вопросы. Пожалуй стоит смириться, что я никогда не узнаю

---

28 января 1831 года.

Как не привычно - не ощущать ленту на своем лице. В той каюте, в которой я жил во время плавания, висело зеркало, завешанное тканью, во избежание повторения ошибок. Но сейчас больше всего мне хотелось взглянуть на себя через него.

Рука осторожно коснулась края ткани, что скрывала зеркало, и потянула вниз.

Из зеркало на меня смотрел мужчина, лет двадцати пяти на вид, черные волосы, высокие скулы, прямо греческий нос. И глаза... У меня были глаза. Я прильнул к зеркалу и внимательно всмотрелся в отражение. Глаза полностью были черные, без единого просвета.
Я бы еще наверно так долго разглядывал себя, если бы не шорох. Я оглядел комнату. Из самого дальнего угла, где тени соткали что-то похожее на стену, вышел молодой паренек, лет так шестнадцати. Среднего роста, волосы его были удивительно снежными по цвету и глаза, словно две льдинки - голубые. Высокий лоб и волевой подбородок. По первому взгляду было видно, что это гордый маленький мужчина.
- Господин, - он преклонил колено, опустив голову, - рад служить Вам и миру Теней.
Вот так номер. За время путешествия я обрел зрение и слугу. Странно, слишком странно. После почти десятилетия потерь и лишений обрести что-то стоящее, казалось мне слишком настораживающим.
- Как звать тебя? - все же сначала стоило узнать кто этот парень.
- Анхель, - все так же не поднимая головы, ответил мальчуган.
- Зачем ты здесь?
- Моя семья испокон веков служила Баронам Мрака, теперь и мой черед настал. Для меня великая честь служить Вам.
С каждым мгновением становилось все интереснее и интригующе. Почему именно сейчас? Почему не раньше? Всевозможные вопросы роились в моей голове, словно стая пчел в улье.
Команды, отдаваемые капитаном корабля команде говорили о том, что скоро мы пристанем к берегу. Следовало собраться с мыслями, упаковать предметы обихода, которыми пользовался во время плавания, привыкнуть к наличию нового слуги и как мне подсказывает мое чуть - не совсем обычного.

Мужчина убрал чернильницу и перо. Молодой парнишка укладывал вещи в несессер. Топот ног, крики с палубы. Берег.

---

3 января 1831 года

Я на корабле. Теперь мой путь лежит через океан, простор воды, коему нет ни конца, ни край.
Странное, опьяняющие чувство свободы наполняло меня. Все же мысль о посещении графа Уолиса в Новом Свете сулило много нового и выгодного. Приумножить свое состояние и улучшить репутацию, чем не причина выйти из своих мечтаний и общества призраков? Окружив себя сказкой из воспоминаний, я позабыл о той красоте живого мира, о том, как я часто восхищался им, как я проводил дни напролет за мольбертом и красками. Полгода в одиночестве и тьме, среди теней прошлого пролетели незаметно и не ощутимо, как оказалось для меня, но не для моего окружения.
Мартин еще больше постарел, но таки сумел подготовить себе преемника, внешне симпатичного и смекалистого молодого человека. Я позволил ему приступить к работе под начальством Мартина. Пусть он был излишне молод, как мне кажется, но вполне толково справлялся со своими обязанностями, что не могло не радовать.
«Воскрешение» в мир живых оглушило множество новостей, не всегда приятных, ослепив яркостью изменившихся и похорошевших дам, самой страны и как оказалось, мира в целом. Наука вновь пошла в рост, во многих странах говорили об алхимии, философии и астрономии. Появились, конечно же не без этого, и шарлатаны, выдающее себя за магов и ясновидящих. Смешные…

Мужчина ухмыльнулся и обмакнул перо в чернильницу. Покусав немного кончик пера, он продолжил писать.

В моду вошло надевать маски – карнавал или как это еще называли – маскарад. Столь красочное празднество, в котором участвовала не только знать, но и обычные люди. Яркие, ослепляющие костюмы, платья, одеяния и сами маски – феерия цвета!

Рука, что держала перо, дрогнула. Мужчина замер. Странные ощущения пронзали его сущность. Положив перо на стол, он осторожно дотронулся до своего лица. Швы, что намертво пришили ленту к коже, исчезли, да и сама лента, словно вросла в кожу. Дрожащей рукой граф коснулся век, коих не было уже довольно давно, под которыми явственно прощупывались глаза. Резко вскочив, тем самым уронив стул, сердце мужчины бешено колотилось, а дыхание было прерывистым и тяжелым. Медленно, слишком медленно веки поднялись. Свет от свечи показался Барону Мрака невыносимо ярким. Он тут же закрыл глаза рукой.
Переведя дыхание, Барон вернулся на место и начал писать.


Я вижу. У меня вновь есть глаза. Я могу различать цвета. Я…

Ниже недописанных слов, на девственно-белой бумаге начали проявляться красные точки, сливающиеся в линии, линии в буквы, буквы в слова.





Ты смог подчинить себе Ленту, она признала тебя своим Хозяином.

---

25 июля 1830 года

Темно. Ты сидишь в темноте пустой комнаты. Ты плачешь. Ты пытался изменить ход судьбы. Ты проиграл. Ты знал, что дальше нельзя. Но ты шел.
Ты умерла дождливым утром.
Ты ушла из этого ужасного мира.
Я не смог тебя спасти.
Я не смог тебе помочь.
Мне сказали, тебя не вернуть.
Я проиграл…
Ты молча встаешь с колен. Наклоняешься в пустоту. Еще хоть ненадолго увидеть ее. Запомнить ее лицо.


Молодой человек резко садится на постели, часто и тяжело дыша. На простыне черные пятна, на руках зияющие раны на запястьях. Черная лента кого-то сама по себе душила в углу комнаты. Граф поднялся с постели, чуть скривившись от боли. Это оказался младенец. Одинокая тень отделилась от общей, начав приобретать силуэт Демона.

Время пришло...

---

13 июля 1830 года

Итак, моя семья состоящая, к великому моему сожалению, из меня одного, имеет в своем владение пять усадеб и три поместья в различных точках Европы. Матушка скончалась 29 мая сего года. Я остался один. Все больше углублялся в изучение библиотеки, которую собирал долгое время мой отец. Старинные фолианты на древних языках. Сколь много усилий мне потребовалось, чтобы хотя малую часть перевести. Трактаты по алхимии, философии, магии. Я нахожу странным тот факт, что Лента словно погрузилась в долгий сон в моем теле. Это настораживало и в то же время успокаивало, что я могу спокойно находиться среди нормальных людей. Лето в самом разгаре. На секретере множество приглашений на посещение светских ужинов. Что ж, порадуем общество своей скромной персоной.

---

21 мая 1830 года

Взвесив все "за" и "против" решил приобрести поместье в Испании. Герцог Бернардино де Веласко великодушно помог в выборе наилучшего места, близ Толедо. Первые приготовление уже полным ходом идут в поместье. Думаю, что могу позволить себе еще одну крупную покупку, но где-нибудь в другом месте....

---

10 апреля 1830 года.

Я сидел на приеме у высокопоставленного человека из Испании. Двое мужчин виртуозно исполняли партию на гитарах. Очаровательная леди в красном платье и синя-черными, как вороное крыло, волосами танцевала фламенко. Столь изящное, плавное, грациозное и в то же время завораживающее представление. Ее изумрудные очи, изредка останавливались на моей фигуре. Тоненькие лодыжки мельком выглядывали из под длинной пышной юбки. Граф Банати не сводил с танцовщицы глаз.

Поправив манжет на руке, мужчина немного отпил из чашки кофе и вдруг поднял голову, посмотрев на танцующую девушку. От такого поворота событий, азарт и любопытство в ее глазах к молодому и красивому графу лишь усилился. Страсть огнем разгоралось в груди.

Странное, забытое чувство. Страсть. Медленным огнем она разгоралась в моей душе, казалось, после смерти моего ангела я не смогу прочувствовать ни одну эмоцию. Но эта леди... Она была цыганкой, это тот род людей, которые способны на все. Тьма отступает. Кто она, эта черноволосая обольстительница?

---

19 февраля 1830 год.

Ее нет. Вот уже подходит к концу четвертый месяц, я никак не могу заставить себя выйти из комнаты. Мартин начал бить тревогу. Я не могу ничего сделать. Она была для меня всем. Светом, лучом надежды, моим миром, в котором я жил, а не существовал, моим ангелом, моим Богом, моим судом и палачом. Я мог улыбаться, смеяться, я мог вытворять всяческие глупости, столь не позволительные в нашем обществе. Ради нее я терпел это жуткое и призренное мною высший свет, порождающий собой пороки и похоть, уподобляясь мерзким животным инстинктам. Она могла даже ночь раскрасить в радужные цвета, она могла...

Рука нащупывает бутылку, губы жадно припадают к горлышку. Горячая, обжигающая жидкость течет внутрь, затуманивая сознание. Рука дрогнула, несколько капель падает на листки бумаги, исписанные витиеватым почерком. Весь секретер усыпан не отправленными письмами, которые уже никогда не дойдут до своего адресата.

Она не смерилась с его смертью. Она выбросилась из окна своей комнаты, не желая мириться с мыслю о дальнейшей своей жизни без Владислава. Я ее потерял... Я не смог ее уберечь.

Окна распахивает сильный зимний промозглый ветер. Мужчину начинает засыпать снегом, но он не двигается с места. В раз постарев, местами поседев, белая сорочка давно не свежая, манжеты на рукавах расстегнуты. Весь пол устелен черными шелковыми лентами. Темнота. Света нет, за исключением одного робкого маленького огонька свечи, что стоит у портрета милой, обворожительной молоденькой леди. Ее улыбающиеся глаза и цветы, что так ее украшают. Ветер развевает бархатные шторы. Будто набрав силу, порыв ветра задувает и эту, единственную свечу, погружая во мрак комнату. Мужчина так и не двинулся с места.

Миа. Я не желаю жить дальше. Забери меня. Я не вижу смыла жить, когда тебя нет.

---

20 октября 1829 года

Вот уже в течение нескольких дней моя маленькая Миа не выходит из своей комнаты. Она перестала есть и выходить погулять в сад. На многочисленные приглашения отвечает отказом, ссылаясь на нездоровое состояние. Я пытался помочь ей, но все без успешно. В доме воцарилось гнетущая тишина и тоска!
Все это время я ходил по саду, обдумывая всевозможные варианты возврата моего ангела к жизни. Чувство бессилия я ненавижу больше всего. В моих руках сосредоточена немалая власть и это так мало для того, чтобы я смог действительно что-то сделать.

Молодой человек поднимается и начинает ходить по комнате. Погруженный в свои мысли он не замечает, как вступает в тень и растворяется, становясь единым с ней. Граф поднял голову. Все поместье было видно в тени, приобретая дымчато-черный цвет и бархатисто-вязкую структуру. Находиться в тени всегда нравилось Барону Мрака. Можно беспрепятственно пройти в одну из комнат поместья, которая находится в совершенно другом крыле. Или даже выйти в царские покои и остаться незамеченным. Улыбка медленно начала проступать на лице. Опустив рукава, закрывая запястья с лентами, направился в комнату, в которой у окна виднелась одинокая фигура девушки.

Миа, пойдем, я покажу тебе мечту.

---

14 октября 1829 года

Я сидел в кабинете отца и вспоминал происшествие прошлого вечера. Как странно, я понимал, что от убийства барона я получил удовольствие. По истине, он заслуживал смерти. Имея жену и двоих отпрысков, он имел наглость приставать к молоденьким девушкам.

Рука кладет перо на столешницу секретера. Молодой человек закрывает лицо руками. Проходит какое-то время, после которого он открывает лицо. Рука вновь берет перо, обмакивает в чернила и аккуратным, слегка витиеватым почерком выводит слова на бумаге

Моя маленькая Миа оказывается любила этого никчемного человека. В тот вечер, он ей рассказал о своей семье и просил ее подождать какое-то время. Обещал расторгнуть брак и жениться на ней. Но мой ангел прекрасно знала, что это невозможно, не только из-за осуждения ее в обществе и неприятия во многих приближенных ко двору семьях, с которыми она наладила теплые отношения за время учебы в пансионате, но и из-за законов во всем королевстве. Как же она горько плакала, бедняжка, прижимаясь ко мне. Мое же желание было воскресить Владислава, лишь для того, чтобы вновь убить снова.

Впервые я не пожалел о сделанном и поблагодарил Ленту за ее силу и умение думать и понимать куда быстрее меня.

---

12 октября 1829 года

Я не смог сдержать себя и показал истинное лицо почти на глазах моей горячо любимой сестры. Я убил барона фон Брюн. Та злость, что появилась во мне, когда я увидел, как он беззастенчиво пытается поцеловать мою сестру в тени осененного сада, я решил вмешаться. А ведь она отпиралась, она не хотела. Своим появление я лишь смог освободить ее от такого жалкого и корыстного существа, как Владислав. Убедившись, что мой ангел нас не видит, я дал волю моей злости. Я не совсем до сих пор понимаю, что произошло. Еще мгновение назад, лента, обвивавшая мою руку, теперь обвивала шею Владислава и душила его. Я хотел убрать ее, но дернув на себя ленту, я привел механизм в действие. Края ленты раскрылись, образовав собой маленькие острые края и разрезали шею мною ненавистного барона. Капли крови упали мне на лицо, на окружающие растения, запачкали мою одежду. Я поднес руку к лицу, чтобы утереть кровь, но лента будто начала впитываю эту кровь. Я чувствовал, как она начала тяжелеть, как слегка подрагивала. Но почувствовав запах крови, уже я не захотел останавливаться. Я опустил руки, ленты обвили растерзанное тело, впитывая в него кровь. Хотелось больше. Застывший страх в глазах барона. Месть. Лишь это слово вело меня закончить начатое дело. С его кровью я получил воспоминания. Какой низкий и мерзкий человек. Я никогда его не любил, но и после смерти он оставил после себя множество неприятных вещей.


Приписка.
Декабрь, 1829 года.

Его смерть принесла не только мне удовлетворенность.

---

11 октября 1829 года

Париж. Легкий осенний дождь, ветрено. Но странным образом еще тепло. Управившись с делами и забрав своего ангела переезжаю в Париж. Она молода. Ей скучно в нашем графстве. Не хотелось бы вновь видеть грусть и печаль на ее личике. Не время еще.

Наше родовое поместье еще сохранило присутствие покинувшего нас не так давно батюшки. Был приятен тот факт, что Мартин и многие другие из слуг, все таки остались и дальше верно служить нашей семье уже под моим руководством.

Много времени прошло с тех пор, когда я был в свете. Сегодняшний вечер я хотел бы никогда не проживать. Но об этом позже; мой ангел слишком напугана. Сейчас ей более важно мое внимание, чем сидеть и вспоминать прошедший вечер.

---

10 октября 1829 года.

Временный переезд в родовое поместье в Париже.

---

9 октября 1829 года

Темно.
Холод.
Один.
Пустота.
Тишина.
Боль, переходящая в ноющее чувство небытия.
Серость оттенков.
Последние силы, чтобы встать...
Чтобы увидеть...
Запомнить...
Резкий сильный промозглый ветер врывается через открытые окна, заставляя рамы биться о стены, разбивая стекла. Мелкий дождь из осколков сыпется на тебя, попадая на одежду, разрезая кожу, застревая в уже полученных и отрытых ранах. Глаза... нет. Теперь ты больше никогда не увидишь яркое летнее солнце, голубизну неба, зелень травы, окрас янтарной осени, голубовато-белый снег, фарфоровой кожи, ее кожи... Куда ты теперь? Слепец... Во всех отношениях слепец. Ты силишься подняться, но руки трясутся и подламываются и ты падаешь вновь на пол, в это крошево из стекол, надежды на спасение, на будущее, что так еще не давно манило тебя, звало. Ты чувствуешь, как ветер колышет твои волосы, ты еще отчасти помнишь, где ты находишься и как ты сюда попал, как боролся за жизнь полноценного человека, графа, уважаемого в обществе господина... Память старательно подсовывает все более яркие и такие дорогие сердцу сюжеты, картины, лица... А ты... Ты уже ничего этого не увидишь, никогда... Отчаяние завладевает тобой все сильнее, ты сжимаешь руки в кулаки.. темнота теперь твой друг... соратник и брат....твой крик боли проносится над округой спугивая с деревьев птиц, мелких зверей... И лишь только смех твоего врага ты слышишь громче, чем твой последний крик... Он предлагает тебе, но что? Магия? Хаос? Темноту и вечное скитание в обмен на жизнь? Возможность вновь видеть ее, хоть внешней оболочкой, но жить... Ты отказываешься, говоришь, что лучше умереть, но не уподобляться ему, не быть как он... Но краем сознания, еще остатком разума ты понимаешь, что он прав, он знает, что ты согласишься, что ты пойдешь на это.... И вновь резкая боль, ты чувствуешь, как в твои запястья что-то вшивают наживо... На глаза что-то повязывают... Волна кромешной темноты, ужаса и страха заставляет сжиматься в комок.. Но.. серость теней, чернота ночи начинает приобретать объем, контуры, ты видишь, но через призму Темноты и Пустоты... Ты поднимаешься на колени, смотришь на свои руки. В запястья вшиты черные длинные шелковые ленты, на лице ощущается такая же лента... Теперь ты таков. Страшен, необуздан, теперь ты приносишь лишь беды и несчастья, тебе никогда не быть прежним... теперь ты Барон Мрака... И вновь крик... ты кричишь: "Обманщик!" и лишь зловещий хохот эхом отзывается тебе...



Я проснулся. Швы вновь начали кровоточить. Сны все больше стали смешиваться с реальностью. На простынях вновь черные пятна. Моя кровь давно перестала быть красной. Оковы Мрака меняли меня изнутри. Оставалось загадкой, как я внешне все еще похожу на человека.
Я не люблю зеркал. Все они сделаны из Истинного стекла. В них отражается настоящая личина. Мой ангел продолжает оставаться ребенком.
Я поднимаюсь с постели. Четверть третьего утра. За окном идет дождь. Осень. Листья уже почти все опали. Я опускаю руки. Ленты разворачиваются, устилая собой почти весь пол в комнате. Длинные не закрепленные волосы рассыпаются по плечам. Я могу не пользоваться руками, ленты могут быть прочнее стали. Сколько раз я пытался отрезать их, но любое прикосновение к ленте отзывалось болью, словно резали кожу.
Лента жила во мне собственной жизнью. Ей нравиться питаться кровью. Я помню первую жертву. Это был раб с кухни, мальчуган лет десяти. Я помню свой испуг, его запах, адское желание крови. Я помню, как лента впервые ожила и обвила его шею, задушив. Как жестоко она разрезала его тело.Меня манило к этому месиву из крови и еще не так давно бывшего детского тела. Лента впитывала в себя его кровь, а с ней оставшуюся жизненную силу и душу мальчика, которую на мелкие части раздробила магия Мрака. Эти части, соединялись воедино во мне, даруя какое-то сумасшедшее наслаждение и желание повторения действа.....
Лента шевельнулась и потянула край ткани, что скрывала зеркало, стоявшее у окна. С тихим шелестом ткань упала на пол. В зеркале в темноте комнаты вырисовывался силуэт, нечто ужасного и уродливого. Рассказывать об этом сейчас? Нет... Я не могу... Я.. не могу быть таким. Я подхожу к зеркалу и закрываю его тканью. Скоро рассвет. Нужно успеть привести себя в порядок. Я обещал сводить на прогулку моего ангела. Мне не хотелось бы ее расстраивать...

---

3 октября 1829 года

Вечер. Мы сидели у камина. Мой ангел, как в давние времена, сидит на маленькой скамейке у моих ног. Второй день, как она дома и не отходит от меня. Это так...нежно? Я позабыл все эмоции и чувства за эти 7 лет. Свет от огня окрашивает ее золотистые волосы в алый цвет. Ее голова покоится на моих коленях. Она рассказывает нам о Париже, о своем пансионате для благородных девиц, изредка вскакивает и начинает ходить по комнате, изображая ту или иную учительницу. Матушка смеется, но все внимание Мии направлено на меня. Она ждет моей улыбки, моего смеха. И улыбка действительно появляется на моем лице. Матушка мельком смотрит на меня, утирая слезы кружевным платком. От моей улыбки небесного цвета глаза моего ребенка загораются живым огнем, и она спешит вновь сесть на скамейку и взять меня за руку. Маленькая ручку в белоснежной перчатке. Как же мне хочется поцеловать каждый ее пальчик. Но это не позволительно при матушке. О эти старые правила. Она и сейчас не одобряет, что мой ангел так открыто демонстрирует свои чувства. Но Миа лишь смеется, говоря, что все это матушкины предрассудки....
Почти полночь. Я остался в гостиной у камина. Бокал вина и трубка. Пожалуй и сегодня будет бессонная ночь. Но дверь отворяется и мой ангел, сонно улыбаясь, входит в комнату, босыми ногами ступая по ковру. Ругаться я не буду, уж очень она мила. Мой ребенок забирается ко мне на колени, как когда-то в детстве.
- Сантьяго, - тихо шепчет она, касаясь пальчиками моего запястья, где под рубашкой ноют старые раны. - Ты ведь не такой, как раньше. Твои глаза...
Она убирает упавшие на глаза волосы и касается повязки, маленьких, еле заметных швов по краям. Буря эмоций накрывает меня. Таких противоречивых, таких непонятных. Я прижимаю ее ручку к своему лицу. Она прижимает мою голову к груди.
- В обществе говорят, что ты ученик дьявола, - жарко шепчет она. - Они ругают тебя, осуждают. Они говорят, что я сестра ученика дьявола. Они же врут, правда?
Мой ребенок отстраняется и смотрит на меня. Во мне вскипает злость. Появляется желание убить всех этих жалких людишек. Что они еще успели наговорить ей?
- Сантьяго, ведь ты же прежний? Что случилось 10 лет назад? В том домике у озера. Мы нашли тебя всего в крови, полуживого, уже с повязкой на глазах и руках.
Она вновь касается моего запястья. Я не могу ей сказать. Что если она не примет, уйдет, оттолкнет? Что со мной тогда будет?
- Мы пытались снять с тебя их, но они лишь начинали кровоточить, а ты... злиться и ругаться на нас... Сантьяго, скажи мне, кто ты?
Молчание, лишь только треск поленьев в огне. Она ждет. Ждет моего ответа.
- Я барон Мрака

---

30 сентября 1829 года

С самого утра дома все кипит. Матушка бегает и раздает распоряжения, слуги снуют туда-сюда.Все готовятся к приезду моего ангела. Мой любимый ребенок возвращается наконец-то домой. Ее комната осталась без изменений, как я приказывал. Все ее вещи остались на местах. Я ходил по комнате и улыбался. Впервые за долгое время. Это так странно. Ее игрушки, ее первая кукла, маленькие книжечки с французскими романами, которые она так любит. Я принес ее любимые незабудки.Прекрасно помню, как она первый раз надела платье, как ей нравилось вышивать фамильный герб на платках. До сих пор, первый ее вышитый платок я храню у себя...

Мои воспоминания прервали стук копыт и ржание лошадей. Мой ангел. Она вернулась. Я начал спускаться по лестнице, когда звук ее голоса достиг моего слуха. Она смеялась, все так же, по детски наивно и безмятежно.
- Сантьяго, милый! - улыбаюсь. Она бежит ко мне и кидается на шею. Ее шелковые волосы, пахнущие ванилью, касаются моего лица. Она вернулась. Кажется, спустя 7 лет я начинаю оживать вновь...

---

29 сентября 1829 года

Осенний одинокий вечер скрасила телеграмма от моей многоуважаемой и обожаемой младшей сестренки Мии, в которой она сообщает, что возвращается домой. Наконец, я перестану оставаться наедине со своими мыслями. Хоть одна родная душа в доме...

P.S. Текст телеграммы.
"О, мой милый Сантьяго. Я наконец-то возвращаюсь домой. Я увижу тебя и матушку. Твоя маленькая Миа."

Мой ангел, мой славный ребенок. Жду твоего возвращения.

---

28 сентября 1829 года

Нашел интересное общество. Был приятно удивлен знакомым лицам. А дамы там еще есть? *ухмыльнулся*
Посмотрим, чем все это закончится.

---

27 сентября 1829 года

После долго раздумья, пришел к выводу, что пора поведать миру о том, кто я и что я из себя представляю. Граф Сантьяго Азут. Древний, богатый и знатный род. Ведать, кто мои родители слишком муторно и долго. Может позже, потом, когда все наладиться...